Порой они подмечают прекрасное, запечатлевая его без изменений.
Поленов В.Д. "Старая мельница"
Иногда рвутся к изнанке мира.
Кандинский В.В. "Различные происшествия", 1941 г.
Или просто их волнует свет.
Моне К.О. "Водяные лилии"
Иногда стремятся показать человеческие пороки.
В. Ван Гог "Ночное кафе", 1888г.
Ван Гог продолжает здесь свои эксперименты с красками, однако, главной темой в этом полотне выступает ужас человеческого. Как сам поясняет Ван Гог, кафе — это место, где «…можно сойти с ума, совершить преступление». Тут даже важны не удушающие цвета, а их тотальность. Красные стены, зеленый потолок, желтоватый воздух… Бесконечно и безнадежно.
Меня давно занимает вопрос, что происходит в тот момент, когда подойдя к картине, ты сразу ощущаешь тревогу или переживаешь вспышку беззаботной влюбленности в окружающий мир? Более того, эти чувства возникают не только у вас, но у любого зрителя данной картины. То есть, существуют полотна, вызывающие одинаковое чувство у людей разного пола, возраста, вероисповедания, социального статуса и, главное, разного уровня сознательности.
При этом, эти полотна — не «прорыв в гениальность», точнее, не только он. У меня есть уверенность, что в подобных произведениях есть нечто, что я бы назвал «культурным кодом». То есть, это наличие некоторой совокупности условий, определяющих переживания и эмоции зрителя при соприкосновении с картиной.
У меня, как у психолога и человека, увлеченного живописью, по поводу совокупности условий (культурного кода) есть определенная гипотеза.
Я полагаю, что картина вызывает у разных зрителей схожие чувства и эмоции не по причине талантливого применения художником законов и канонов живописи, а по причине «попадания» художником через свое полотно в общие законы психологического восприятия.
Есть отдельная область психологической науки — гештальт-психология (нем. Gestalt, целостная образная структура). Сочетание основных законов гештальт-психологии в конкретном художественном полотне приводит к особому восприятию его зрителем. Для примера возьму «зацепившую» меня фреску — «Поцелуй Иуды» Джотто Ди Бондоне.
Джотто Ди Бондоне "Поцелуй Иуды"
Фреска во всех смыслах выдающаяся, настоящее знамение в искусстве. Знаменитый искусствовед Паола Волкова, со ссылкой на философа Мераба Мамардашвили, говорила, что Джотто этой фреской сделал то, что до него никто не делал — вышел за пределы границ человеческого понимания.
Один из основных законов гештальта — закон содержательности (краткость и полнота смысла). А закон этот утверждает, что мозг человека предпочитает простоту, то есть, он легко воспринимает и стремится обрабатывать простые модели данных, которые обладают большей организованностью, чем сложные.
Взглянем на фреску еще раз. Она насыщена фигурами, однако, даже не зная названия фрески, ее сюжета и изображенного там события, мы без труда вычленим центральные фигуры — Христа и Иуды. Все, кроме центра картины, хаотично и одновременно мертво. Это как стоп-кадр, при этом, фигуры Иуды и Христа — в действии. Основной смысл понятен. Это самая легкая для восприятия и трактовки часть картины. Мы возвращаемся к ней, как и Иуда тянется к спокойной и торжественной божественной фигуре.
Второй закон гештальта, закон непрерывности, утверждает, что зрительное восприятие (наши глаза) группирует вещи, которые могут быть совмещены друг с другом. Тут в пример можно привести сопоставление элементов по цвету, размеру, форме, их типу и категории.
Взглянем еще разок на две центрирующие фигуры. Джотто, то ли осознанно, то ли подсознательно, делает их лица частью единого целого, на что обращает внимание Паола Волкова. Их лица — это как инь-янь. Гротескно выгнутое, словно линза, лицо Иуды и слегка выпуклое у Христа. Будто целостная структура стремится к завершению и слиянию. И именно на этих лицах «застреваешь» дольше всего.
Джотто Ди Бондоне "Поцелуй Иуды", фрагмент
Третий закон гештальта — закон схожести. Тут предполагается, что объекты с похожими характеристиками, аналогичным цветом или формой, похожих размеров — определяются мозгом человека как группы элементов.
Толпа людей отлично сегментирована Ди Бондоне. Святые и солдаты, простой люд, благодаря своим размерам, цвету одеяний и их однотипности, превращаются в единую группу, «связывая» в нашем сознании фреску. То есть, многофигурная композиция не распадается на отдельные изображения людей, как например, у Брейгеля или Микеланджело, где каждая фигурка несет свой собственный посыл миру. Нет, у Бондоне — толпа разноликих людей становится в нашем восприятии единой «сцементированной» массой, кулисой, на которой разворачивается действия двух фигур Христа и Иуды.
Еще один закон гештальта — это закон близости. Он гласит, что объекты, которые расположены рядом друг с другом, воспринимаются мозгом как группы, и мы можем легко находить сходство в таких группах.
Композиция Джотто построена таким образом, что группы людей, изображенных по обе стороны картины, имеют свой конкретный участок, по крайней мере, нам так кажется. Центр композиции имеет насыщенное смысловое наполнение, хотя фигур только две. Все остальные стоят за спинами центральных фигур. Они обособлены, группа за спиной Христа не пересекается с группой за спиной Иуды, но они имеют тенденцию к взаимодействию в перспективе. То есть, мы додумываем некую конкретику для всех персонажей этого «фресочного стоп-кадра», мы так же видим незавершенность границ картины, как бы случайно обрезанные автором, руки-ноги-лица на краях. Это порождает в нас понимание бесконечности этих фигур вне холста, уже в нашем сознании. И все это додуманное нами воинство разбивается в центральной и очень небольшой точке фрески.
Джотто смел еще и в соотношении цветового решения фигуры и фона. Одеяния Христа напрямую соотносятся с фоном картины, верх его одежды и вовсе сливается в общем пурпуре, наводя нас на определенные мысли и переживания.
Все эти элементы в своей совокупности делают фреску тем объектом, который, возможно, не вписываясь в наш современный контекст, не укладываясь в нашу систему знаний о религиозном, все же вызывает у людей стойкие ассоциации и душевные состояния определенного рода. Это ли не истина в искусстве?
Инобытие полотна, запечатленное мгновение, рождает взглядом новое состояние бытия у зрителя. Думаю, что ситуация с изобразительным искусством сродни ситуации в кинематографе. Кинолент много, но отношение к киноискусству имеет малая толика. Большинство кассовых фильмов не имеют сюжета, лишены искренней игры актеров или вовсе имеют целью ангажировать некие политические или экономические моменты своего времени.
Полотна художников, как мне кажется, это искусство мгновения, единственного «кадра», на который возлагают задачи, не меньшие, чем на настоящее качественное кино. Соответствие картины, как отражение момента бытия или чувства, психологическим законам восприятия человека — обязательный атрибут того, что называется искусством.
Титков И.С., экскурсовод, психолог